Б. Малиновский. Научные принципы и методы исследования культурного изменения

Инструмент, который мы хотим здесь пред­ложить, представляет собой перевод выявленных нами принципов в форму таблицы. Мы обнару­жили, что два культурных порядка — африкан­ский и европейский, — в своем первоначальном состоянии полностью друг от друга независимые и до сих пор в значительной мере сохраняющие свой собственный куль­турный детерминизм, встречаются, оказывают друг на друга влияние и порождают третью культурную реальность. Соста­вив таблицу и поместив каждый из наших аргументов в одну из трех колонок, мы останемся верны этому принципу. В пер­вой колонке, которую мы далее будем называть колонкой А, будем перечислять влияние, интересы и намерения Белого населения. Поместим в нее принципы политики, проводимой Белым населением, идеалы миссионеров, цели экономичес­ких предприятий, лозунги и реальные намерения поселенцев, связанные с той или иной конкретной проблемой (например, вопросом о земле, труде, колдовстве, питании или промыш­ленности). В колонке Б, которую мы озаглавим «Процессы культурного контакта и изменения», расположим те процес­сы и типы деятельности, в которых Черные и Белые сталки­ваются друг с другом, вступают в сотрудничество и оказыва­ют друг на друга непосредственное влияние. В колонке В раз­местим сохраняющиеся по сей день формы традиционных институтов, а также предания и легенды прошлого, посколь­ку они являются на сегодняшний день активно действующи­ми силами. От предыдущей эта колонка отличается тем, что содержит элементы африканской жизни, не признаваемые официально Белой администрацией, а также те процессы, че­рез которых реализуется старая африканская жизнь, зачастую «загнанная в подполье» строгим внешним принуждением и внутренним сопротивлением. Например, мы должны внести сюда такие верования, обычаи и этические влияния культа предков, которые можно обнаружить даже в христианских общинах. Обсуждая проблемы земельной собственности и хозяйственной деятельности, мы должны занести в эту колон­ку пережитки старого обычного права, которые полностью игнорируются европейским законодательством и администра­тивной машиной, а временами даже вступают в противобор­ство с влияниями, перечисленными в колонке А.

Типовая таблица для анализа культурного контакта и изменения

А	Б	В	Г	Д
Влияния,	Процессы	Пережиточные	Реконструкция	Новые силы
интересы	культурного	формы	прошлого	спонтанной
и стремления	контакта	и традиции	-	африканской
Белого	и изменения	-	-	реинтеграции
населения	-	-	-	и реакции

Чтобы пояснить ход нашей мысли, было бы полезно доба­вить дополнительную колонку Г, содержащую в себе реконст­рукцию до-европейского положения дел в том виде, в каком ее можно получить научными средствами. Поскольку такая реконструкция является одной из важных задач антрополога, колонка Г — законный компонент нашей синоптической таб­лицы; между тем, важно понимать, что эта реконструкция не может быть результатом непосредственного наблюдения и что надежность данных, в ней представленных, — совершенно иного порядка, нежели надежность данных, содержащихся в трех первых колонках. Для колонок А, Б и В полевой иссле­дователь предоставляет реально наблюдаемые факты. В ко­лонку Г он может занести всего лишь свое личное мнение о том, как, вероятнее всего, обстояло дело в былые времена.

И, наконец, в некоторых случаях будет уместно добавить еще одну колонку, Д. В нее мы могли бы вписать новые силы спон­танной африканской реинтеграции и реакции. Сюда попали бы такие явления, как африканский расизм, региональный нацио­нализм и новые толкования племенного патриотизма. Такие данные, как мы уже ранее говорили, обязательно должны быть включены в спектр интересов антрополога. Хорошо было бы от­делить их от феноменов совместных изменений и культурного контакта, перечисляемых в колонке Б, а также от элементов ар­хаического, представленных в колонке В.

Поскольку мы разрабатываем метод анализа, наблюдения и практического рассуждения, базирующийся на некотором наборе принципов и представимый в виде таблицы, то нам лучше всего было бы поступить следующим образом. В прилагаемой таблице I мы сформулируем принципы, раз­работанные нами в ходе предшествующих дискуссий. В таблице II напротив каждого из этих принципов мы приведем соответствующее практическое правило, являющееся одновременно и правилом полевого исследования, каждое (из которых служит руководящим принципом, направляющим ход наших рассуждений и определяющим, каким образом следует обращаться с этими данными на практике. Так же, как и все прочие правила метода, правила, приводимые в таблице II, можно непосредственно перенести в нашу типовую таблицу.

Таблица I Принципы

1. Принцип автономного детерминизма в каждой из трех сфер:

А. Европейские стремления и интересы.

Б. Контакт и изменение.

В. Пережитки африканского трайбализма.

2. Принцип взаимосвязи и взаимозависимости этих трех сфер.

3. Динамическая асимметрия европейской и африканской культур в области влияний и изменения.

4. Множественность и разнонаправленность европейских политических линий, идей, целей и методов.

5. Взаимовлияние и взаимодействие между институтами, т. е. системами такой четко ограниченной деятельности, которая осуществляется организованными группами, включает определенное материальное оснащение и нацелена на удов­летворение биологической, социальной или духовной потреб­ности (связанные друг с другом виды деятельности, объединя­емые в постоянно действующую систему санкцией закона или обычая).

6. Понятие общего фактора (или его отсутствие), сочетающего в себе стремления европейцев и интересы коренного населения, как главенствующий и основополагающий фактор изменения. От наличия или отсутствия общего фактора зави­сит, будут ли иметь место конфликт или сотрудничество (ком­промисс), дезинтеграция или согласие и совместное развитие.

7. Принцип жизнеспособности африканского трайбализма, вытекающий из: внутренней силы туземной культуры, выросшей in situ; избирательности европейских приношений и даров; последствий существующего расового барьера, не позволяющего африканцу занимать престижные места в за­падной цивилизации и отбрасывающего его обратно, к пле­менным корням.

8. Новый национализм: племенной, региональный, африканский.

Таблица II Правила метода

1. Подход к изучению каждой проблемы должен быть трой­ственным. В таблицу должны вноситься намерения европей­цев, феномены изменения и факты африканского трайбализ­ма — каждая группа явлений в отдельную вертикальную ко­лонку.

2. Данные, исследуемые таким образом и представлен­ные под тремя рубриками, должны быть соотнесены друг с другом, а для этого каждая запись, заносимая в ту или иную колонку, должна помещаться напротив соответствующих данных, находящихся в других колонках. Такой подход в организации таблицы показывает корреляцию данных — о европейцах, африканцах и изменении — по каждой кон­кретной проблеме.

3. Колонки всегда должны быть расположены в строгом порядке: данные о европейцах должны быть в первой колон­ке, об африканцах — в последней, а об изменении — в сред­ней, ибо последняя группа данных представляет нам резуль­тат взаимодействия между двумя крайними колонками. И в полевой работе, и при аналитических размышлениях этот по­рядок выражает динамическую взаимосвязь между тремя ука­занными аспектами. На практике же наблюдение и теория могут брать за исходную точку любой из этих трех культурных аспектов.

4. В колонке А перечислены различные подходы, исходя­щие от каждой из европейских сил или организаций (админи­стративных, миссионерских, предпринимательских или посе­ленческих). С ними мы сопоставляем соответствующие фак­торы африканского трайбализма; в колонке изменений изуча­ем их взаимодействие.

5. Заносим в таблицу правила, санкционирующие инсти­тут, принципы его политики или основное верование религиозных или магических движений. Затем мы рассматриваем социологический аспект института, его экономическую и тех­ническую реализацию. При занесении в таблицу правил, сан­кционирующих институты, а также проявлений политики ев­ропейских или туземных институтов или движений необходи­мо принимать во внимание их реальную культурную функ­цию, а не просто брать официально декларируемую доктрину и традиционную фразеологию.

6. Определение общего фактора автоматически вытекает из совпадения данных в колонках А и В. Размещение всех данных об изменении в центральной колонке находится в со­ответствии с первоочередной важностью понятия общего фактора. Наличие в указанных колонках общего фактора, ка­сающегося основной функции политики или движения, обус­ловливает перспективы сотрудничества, способные нейтрали­зовать возможность конфликта.

7. Сюда включается определение того, что правомерно было бы перечислить под рубрикой В: туземные институты, игнорируемые или подавляемые европейцами; институты, верования и практики, загнанные в подполье; африканские обычаи, экономические порядки и правовые принципы, со­храняемые внеплеменным коренным населением. Ко­лонка В ни в коем случае не должна содержать никаких дан­ных, полученных путем «реконструкции» прошлого.

8. Факты националистической реакции должны также, в целях удобства пользования таблицей, вноситься в колонку В.

Комментарий к таблице I: Принципы

Смысл этих принципов, по-видимому, еще не вполне ясен, но если мы дадим краткие определения одного-двух понятий, содержащихся в этих новых словоупотреблениях, то такое оп­ределение позволит нам подытожить и кристаллизовать суть предшествовавших аргументов.

Так, в качестве первого принципа мы приняли необхо­димость тройственного подхода и подчеркнули, что каждой из трех основных сфер африканской культурной реальнос­ти присущ собственный, автономный культурный детерми­низм. Что мы подразумеваем под последним выражением, уже должно быть ясно. Критикуя и отвергая понятие куль­турного изменения как интегрального целого, а также раз­рабатывая ту точку зрения, что европейские влияния столь же важны, как и принятие этих влияний африканцами, мы постоянно сталкивались с существованием специфического культурного детерминизма. Это означает, что есть такие факторы и силы, которые заставляют человека — и в инди­видуальном, и в коллективном плане— вести себя специ­фическим для каждой данной культуры образом, выходя при этом за рамки чисто биологических импульсов и не­посредственных влияний среды и модифицируя их. Каждая культура в процессе своего исторического развития выраба­тывает определенные системы знаний, ценности (экономи­ческие, социальные и эстетические) и, далеко не в после­днюю очередь, верования и убеждения, базирующиеся на сверхъестественном откровении. Любая культурная цен­ность и любой культурный императив определяют поведе­ние в вопросах такого элементарного характера, как пред­почтение тех или иных видов пищи и питья, в реакциях на сексуальное влечение и желание вести семейную жизнь, в чувстве чести, правды и неправды, в способах проведения досуга и его объеме, а также в отношении к объектам, по­читаемым в качестве культурной ценности. Цели физичес­ких усилий и социальной конкуренции различаются не ме­нее, чем отличаются друг от друга сообщество охотников за головами и каннибалов, тоталитарное государство, евро­пейская националистическая держава, демократия и афри­канская монархия. Даже мы, европейцы, в не столь отда­ленные времена нашей истории считали рабство и крепос­тничество естественными институтами и рассматривали их как часть Божественного Миропорядка; мы сжигали ведьм, убивали магометан в крестовых походах, вели кровавые войны во имя религиозных идеалов. Все это было отвергну­то как варварство и дикость.

Важно помнить, что в настоящий момент в африканс­ком мире изменений и контактов существуют три основных типа культурного детерминизма. Представители западной цивилизации исповедуют свой набор привязанностей и идеалов, свой кодекс чести и свои экономические ценнос­ти. То, что этот кодекс ценностей, обычаев и идеалов внут­ренне не вполне гармонизирован, специально подчеркива­ется в одном из принципов, стоящем в нашей таблице под номером 4. Однако наш кодекс в целом настолько глубоко отличается от африканских племенных кодексов в плане экономической и технической реализации, а также в поли­тической структуре, лишь номинально базирующейся на христианских принципах, но реально связанной с нашей капиталистической экономикой и империализмом, что это­му должно найтись особое место и в нашей таблице, и в на­ших рассуждениях. Европейская цивилизация, как указывается в принципе, номер 3, играет в целостном процессе иную роль: она служит активным действующим фактором изменения.

Что касается африканских культур, то они, разумеется, не могут быть рассмотрены как единая целостная система. Различия между исламскими общинами Западного Судана, готтентотами, баганда, бушменами и конголезскими пигме­ями настолько значительны, что помещение их в одну куль­турную категорию могло бы свести на нет всякие обобще­ния. Следовательно, при рассмотрении каждого региона, где европейское влияние встречается с племенной реакци­ей, необходимо проводить специальный анализ. Однако остается неизменным один фундаментальный факт: в каж­дом случае мы должны соотносить западное влияние с осо­бой племенной культурой. При этом антрополог должен не упускать из виду весьма простой, но тем не менее постоян­но забываемый факт, что всякий раз, вступая в контакт с африканским населением, европеец имеет дело не с tabula rasa, не с бесконечно пластичным материалом, с которым можно сделать все что угодно: заставить трудиться или вос­питать, собрать с него налоги или морально его усовершен­ствовать, невзирая на существующий у него культурный уклад. Утверждение, что племенные африканцы подчинены своему собственному, особому культурному детерминизму, означает, что, когда мы собираемся внедрять новые гастрономические привычки, новые методы земледелия или же новые статусы и законы, мы неизбежно пытаемся заменить ими те или иные культурные реалии, и если данный про­цесс протекает вне учета существующих сил, то это может просто-напросто привести к конфликту и дезорганизации. Гонения на колдовство и непродуманное обращение тузем­цев в христианскую веру; стремление привить африканцам образование, не подумав предварительно о том, что этим образованием будет разрушено и к каким последствиям это приведет в плане гражданства и возможностей; отношение к лобола как к «дикарскому обычаю продажи невесты» — все это, как на подбор, примеры того, как пренебрегают принципом африканского культурного детерминизма на практике.

Анализируя жизнеспособность африканских институтов и исследуя ее причины, мы пришли к заключению, что ста­рый культурный порядок в Африке подвергся серьезному воздействию, что в ряде случаев на смену ему пришли обыкновенная анархия и смута, но что везде, где бы ни жили африканцы — будь то в племени или вне его, — уходящая корнями в традицию система социальных, экономи­ческих и правовых факторов и ценностей остается для африканца источником силы и вдохновения. Выживание обы­чая лобола во вне племенных сообществах Южной Африки, тот факт, что получившие образование африканцы просят через транскейскую Бунгу поставить их вождями племен, а также то, что африканец предпочитает полагаться на соб­ственную экономическую организацию и собственные ре­сурсы в вопросах жизнеобеспечения и социального страхо­вания на случай безработицы, говорит само за себя. Мы ут­верждали, что африканец все еще живет в своем культур­ном мире, своими ценностями и своим вдохновением, во-первых, потому что этот культурный мир в наибольшей сте­пени отвечает его нуждам и является результатом долгого исторического развития; во-вторых, потому что из европей­ской лепты были опущены наиболее возвышенные и цен­ные элементы нашей культуры, а также устойчивый расо­вый барьер и племенная сегрегация заставляют массы ко­ренного населения искать опору в собственной культуре. Взглянув на наши принципы 7 и 8, мы увидим, что в них в обобщенном виде представлена именно эта часть нашей аргументации; примеры и факты, иллюстрирующие эти принципы, можно найти в предыдущих разделах книги.

Что представляет собой культурный детерминизм афри­канца, живущего на земле нейтральной контактам и измене­ниям? Независимо от того, работает ли он на копях, на план­тации или живет в городе, он не отказывается целиком от сво­его племенного закона, своих обычаев, родственных обяза­тельств и даже от своей преданности племенным вождям. Од­нако власть, которую все это над ним имеет, претерпевает глубокие изменения. Он не принимает европейского взгляда на вещи; он ни в коей мере не подчиняется европейскому культурному детерминизму. <…>

Определяя культурный детерминизм, свойственный из­меняющемуся и переходному африканскому миру, и пре­следуя при этом в качестве главной цели точность и яс­ность, мы можем сказать, что этот детерминизм рождается не из «смешения» европейского и африканского, а скорее из работы некоторых направляющих (хотя, возможно, и ошибочных) принципов европейской политики и европей­ских влияний. Глубокое воздействие на этот детерминизм оказывают несоответствия и неувязки, возникающие в ла­гере европейцев: с одной стороны, между миссионером и предпринимателем, с другой — между Realpolitik, проводи­мой поселенцами, законодательством и требованиями, ис­ходящими из сферы экономики. Также нужно помнить, что все феномены изменения затрагивают не только африкан­цев, но также и европейцев.

В новых институтах (за исключением, разумеется, неко­торых новых автономных африканских движений) всегда сотрудничают как Черные, так и Белые. Изменение, следо­вательно, представляет нам новый тип культуры, т. е. такой тип, который в высокой мере зависит от характера европей­ского влияния, но всегда заключает в себе также и реакцию на это влияние со стороны старых племенных ценностей и установок. Новые законы, регулирующие контакт и коопе­рацию, новые политические системы, новые типы эконо­мических предприятий, как мы уже неоднократно подчер­кивали, не имеют прецедентов ни в одной из культур. Пу­тем непосредственного обращения к той или другой роди­тельской культуре их не понять. Их необходимо изучать как процессы, идущие собственными, особыми путями. Поэто­му полевое исследование контактов гораздо важнее, чем диагностика характера изменения, которую можно полу­чить просто на основе изучения «заимствования» и «смеше­ния». Если бы исходя из диагноза того, сколь много от ев­ропейской и африканской культур войдет в угледобываю­щее предприятие, африканскую церковь или школу для де­тей-банту, мы могли предвидеть пути развития этих инсти­тутов, то не было бы никакой необходимости в тщательном и всестороннем наблюдении каждого особого случая разви­тия.

Фактически все рассуждения, вошедшие в эту книгу, со­держат в себе один важный методологический урок. Мы ви­дели, что никакой живой процесс — и в том числе процесс культурного изменения — не может быть изучен при помощи одних только документов и устных сообщений. На подлинное знание того, какой смысл несет в себе культурное изменение и что оно собой реально представляет, может рассчитывать лишь тот, кто лично работал во всех трех областях, из которых складывается изменение африканской культуры. Он должен чувствовать себя как дома в сфере политики Белого населе­ния, его принципов, и прежде всего его практического пове­дения в Африке. Он должен знать из первых рук африканские формы мышления и поведения, в чем ему должна помочь по­левая работа в соответствующем африканском регионе. И на­конец, он своими полевыми исследованиями должен охватить те типичные и важные области, в которых имеет место куль­турное изменение, — Ранд и медный пояс, плантации и шко­лы, церкви и суды.

Некоторые замечания по поводу строения типовой таблицы

До сих пор мы обсуждали принципы, содержащиеся в табли­це I. Теперь нам необходимо обратиться к типовой таблице и методам ее использования. Более полно ее смысл, а вместе с тем и присущие ей ограничения вы сможете увидеть при рас­смотрении пяти конкретных случаев, которые будут анализи­роваться в следующих главах. Здесь же мы ограничимся лишь общими замечаниями.

В первую очередь и прежде всего, если мы хотим получить от таблицы реальную помощь, ее структура должна соотно­ситься с определенными реалиями. Данная таблица содержит три основные колонки, суть которых мы уже в общих чертах разъяснили. Они отражают тот тройственный подход, кото­рый был нами принят. Как определить границы, разделяю­щие А и Б. Б и В, в принципе и как определять их на практи­ке? Настолько ли они ясные и четкие на практике, какими они выглядят на бумаге? И что означает в реальной жизни вертикально разграничение, столь четко и аккуратно прово­димое в нашей схеме?

Давайте начнем с колонки Б, которая в наших рассужде­ниях обычно фигурирует на последнем месте. С концепту­альной точки зрения она — самая важная; в нашей табли­це она и впрямь занимает центральное положение, ибо, в конце концов, именно изменение представляет проблему. В колонке Б мы обнаруживаем перевод А (европейских наме­рений, благожелательных и хищнических устремлений ев­ропейцев) в сферу практического действия; Б, как мы мо­жем заметить, есть также и то, что должно постепенно вы­теснить и заменить собою все, что содержится в В. de facto, В, каким оно является в настоящее время, есть побочный продукт Б. Ибо остаточные силы и влияния трайбализма обязаны своим существованием, во-первых, тому обстоя­тельству, что европейцы не могут и не имеют желания вов­лечь в механизм изменения все африканское население, и во-вторых, тому, что дискриминационное и однобокое ев­ропейское влияние не только привлекает, но и вызывает отторжение, не только затягивает африканца, но и отбрасы­вает его назад, к племенным истокам.

Таким образом, мы определили — настолько точно, на­сколько нам это необходимо, — две вертикальные линии. Разница между материалом, который мы приводим в ко­лонке А, и теми сведениями, которые мы заносим в Б, свя­зана с вопросом: содержится ли данный культурный эле­мент (закон, модель образования, реформа в области сани­тарии и гигиены, структура непрямого управления или ад­министративная мера) уже на стадии европейских намере­ний? Иначе говоря, имеем ли мы дело с проектом, планом или подготовительными мерами со стороны европейского населения, или же перед нами план, приведенный в дей­ствие, переведенный в форму кооперативного института? До тех пор пока мы занимаемся культурными фактами, ко­торые обязаны своим происхождением исключительно ев­ропейцам и содержат в себе лишь определенные шаги Белой администрации, коммерческого общества или сооб­щества поселенцев, перед нами данные, относящиеся к ко­лонке А. Так, например, под рубрикой А мы могли бы пе­речислить общие принципы политики (такие, как, напри­мер, «Страна белого человека»), политические принципы европейского колониального управления (должно ли оно принять форму непрямого управления или же предполагать полную аккультурацию; старое ли это грабительское прав­ление в Конголезском регионе или новые принципы бель­гийской политики; колониальные амбиции фашизма или законы Герцога в Южно-Африканском Союзе). Политика миссионеров; экономическая деятельность, насколько она предполагает как нечто само собой разумеющееся исполь­зование дешевой африканской рабочей силы; цели и амби­ции Белых поселенцев, которые еще не вышли за рамки планирования, — все это отграничивается первой верти­кальной линией и помещается под рубрикой А.

Правомерность этой процедуры обоснована тем, что значительная доля европейских планов составляется таким образом, как будто бы африканцев, со всеми их потребно­стями, экономическими интересами, их любовью к независимости и стремлению к самовыражению, вовсе не суще­ствовало. Еще один довод в пользу помещения европейских намерений в колонку А в качестве самостоятельного факто­ра состоит в многочисленности проводников изменения. Если речь идет, к примеру, об образовании, то недостаточ­но лишь перечислить воззрения и планы поборников про­свещения, местных консерваторов и департамента образо­вания. Против различных аспектов повышения образова­тельного уровня коренного населения выступают южно­африканские Белые профсоюзы; просвещению туземного населения противостоят имущественные интересы капита­ла, предпочитающего иметь дело с рабочими, не поддаю­щимися воздействию пропаганды; ему противостоят посе­ленцы, а также распространенный взгляд, суть которого выражается в вечном лозунге «Дайте мне неотесанного ту­земца на все времена». В вопросах сексуальной морали, по­сещения церквей и развития независимых африканских христианских церквей нельзя брать в расчет лишь влияние миссионеров. Мы должны внести в список и те установки Белых, которые направлены на подрыв миссионерского влияния. Иначе невозможно было бы объяснить половину феноменов изменения. Все это мы уже неоднократно под­черкивали, однако необходимо четко уяснить, что именно это делает необходимой колонку А, а также ее внутреннее разбиение на несколько подрубрик.

Что должна представлять собой линия, разделяющая ко­лонки Б и В? С учетом высказанных выше замечаний можно утверждать с определенной степенью точности, что, какие бы мы ни брали институты или конституирующие факторы орга­низованной деятельности, в которой наряду с Белыми уча­ствуют и Черные, нам необходимо заносить эти данные в ко­лонку Б. Такие институты, как школы для коренного населе­ния, управляемые Белыми, угольные копи и плантации, сме­шанные суды, системы непрямого управления и туземного управления вообще, — все они будут фигурировать в этой ко­лонке.

В колонку В мы должны заносить все те элементы афри­канской жизни, в которых основным определяющим факто­ром поведения, организации и убеждений являются традиции трайбализма. Таким образом, колонка В имеет отношение не только к территориям непосредственного проживания пле­мен. Поборник трайбализма — это не дикий африканец, об­лаченный в шкуры животных или набедренную повязку, ув­леченно погруженный в колдовское действо или охотящийся на львов и леопардов. Если применить наш подход к урбанизированным африканцам Йоханнесбурга, то и в этом случае нужно составить перечень всех влияний племенной тради­ции, проявляющихся в том, что люди осознают себя членами племени, говорят на языке своего племени, проявляют уваже­ние к вождю и хранят преданность ему, вступают в брак в со­ответствии с африканскими племенными законами, сохраня­ют родственные связи с банту, открыто или втайне верят в колдовство, практикуют культ предков и предпочитают тради­ционное пиво народа банту заморскому виски. Таким обра­зом, мы четко обозначили разделительную линию между руб­риками Б и В.

Как мы увидим в ходе последующего конкретного ана­лиза, представитель племени муганда, который в настоящее время владеет своей землей в соответствии с новыми зако­нами, все еще хранит верность старым правилам землевла­дения — не всегда, но в большинстве случаев. И в боль­шинстве своих действий он руководствуется отчасти новы­ми интересами, продиктованными ценами на зерно и де­нежной экономикой, а отчасти старыми идеалами и привязанностями. Также мы увидим, что в условиях непрямого правления вождь принимает на себя новые функции, опре­деляемые устремлениями европейцев, однако источником его авторитета остается традиционная власть, основанная на вере, культе предков, линейной системе родства и исто­рических преданиях. Здесь, опять-таки, обсуждая каждый отдельный аспект поведения, мы можем отделить эти фак­торы от тех, которые относятся к рубрике А, и показать, ка­ким образом взаимодействие факторов порождает Б. Ли­ния, отделяющая Б от В, не менее определенна, чем та, ко­торая отделяет А от Б.

Может возникнуть впечатление, что мы очень близко подошли к тому методу анализа культуры, который опери­рует понятиями «смешения» и «заимствования». В опреде­ленной мере это так, однако, это лишь поверхностный взгляд, а потому нам необходимо сделать два существенных уточнения. Без анализа и распутывания клубка активно действующих сил не обойтись; но прежде всего, как мы увидели, европейская культура не есть всего лишь груда возможностей, из которой африканец может взять все, что ему понравится. В колонке А мы описываем европейскую культуру не как сокровищницу благ, ценностей и добрых деяний, из которой все может быть принято в итоговую смесь. Европейская культура находится в столкновении с африканской или, вернее, нападает на нее как хорошо организованная совокупность интересов — или, правильнее сказать, как множество организованных интересов, каждый из которых ориентирован в особом направлении, действу­ет ради достижения определенной цели и дает не больше, чем могут позволить имущественные интересы. И все эти интересы — давайте не будем об этом забывать — никоим образом не скоординированы, не гармонизированы друг с другом и не составляют единого целого. Второе уточнение, которое нам следует сделать, состоит в том, что колонка Б — это ни в коем случае не механическая сумма слагаемых и не продукт непосредственного смешения А и В. Под рубри­кой Б проявляется способ соединения влияний, исходящих из А, и реакций, исходящих из В. И его нужно вниматель­но наблюдать и эмпирически устанавливать, а не выводить посредством дедукции из факторов, содержащихся в колон­ках А и В.