К. Манхейм. Человек и общество в эпоху преобразования.

Та же амбивалентная структура, которую мы наблюда­ли в области целерациональности и целеиррациональности, обнаруживается и в области развития человеческой моральнос­ти. Здесь также выступает, с одной стороны, современное индустриальное общество со своим мощным процессом все возрастающего культивирования чувства долга, ответственно­сти; а с другой - структура власти нашего общества создает стимулы к утрате чувства ответственности, порождая ситуа­цию наподобие короткого замыкания в электричестве. И в этом случае дело не в том, что человек сам по себе живет двойной жизнью своих инстинктов и исконно обладает в каче­стве душевного наследия как злом, так и добром. Здесь также можно точно указать те точки, в которых господствующий со­циальный аппарат принуждает одних и тех же людей к пове­дению то одного, то другого рода. Мы и в этом случае хотим проследить действие обоих рядов и установить, какой соци­альный механизм создает рост моральности, а какой - тен­денции к ее уничтожению. Для того чтобы, пусть даже грубо, охарактеризовать человеческую моральность, необходимо рассмотреть поведение людей на различных ступенях его развития с двух точек зрения. Каких пределов достигли даль­новидность и сознательность человеческого рассудка в со­циальном действии? В какой мере человек определенной эпохи был способен нести ответственность? Само собой разумеется, что эти два вопроса охватывают не весь феномен морали, а лишь ту его сторону, которая важна для нас в данной связи.

В области морали также можно, хотя и с некоторыми модификациями, применить точку зрения функционального и субстанциального. Функциональный аспект морали находит свое выражение в тех нормах, эффективность которых гарантирует беспрепятственное функционирование общества. Существует множество таких норм: они соответственно и варьируют структуру общества.

Субстанциальный аспект морали характеризуется определенным конкретным содержанием (религиозные зако­ны, чувства и нормы), которое может быть по своему качеству совершенно иррациональным. Начиная с самых примитивных времен и до наших дней можно обнаружить две формы запретов, табуирований - одни гарантируют функциониро­вание общества, другие отражают особые эмоциональные установки, традиции или даже идиосинкразию группы.

Чем больше современное массовое общество рацио­нализируется функционально, тем больше в нем действует тенденция к нейтрализации субстанциальной моральности или к тому, чтобы оттеснить ее в область «частного». В публич­ной сфере общество стремится ограничиваться функциональны­ми нормами. Идея толерантности не что иное, как мировоз­зренческая формулировка тенденции исключить из публичной дискуссии всякое субъективное или связанное с определенными группами содержание веры, т.е. субстанциальную иррациональ­ность, и утвердить оптимальное в функциональном отношении поведение. Только если субстанциальный иррационализм побеждает посредством описанного в первой части нашего исследования механизма массового общества и в других об­ластях общественной жизни и грозит уничтожением рациона­лизации, и в области морали возникает религиозная борьба, борьба за качественное содержание.

Дальновидность и мера ответственности представляются нам двумя наиболее существенными критериями, которые позволяют наилучшим образом проследить изменение образа функциональной моральности.